Автор: knut-pryanikoff
Низам закрыла книгу и глубоко вздохнула. «Сказки, — подумала она и продолжила размышлять: – Если бы всё было так просто — поймать ангела, полюбить его и ворду пис фор эвэ энд эвер». Зевнув, она встала с постели и подошла к зеркалу. Оскалив зубки, девушка посмотрела на своё отражение. Низам была недовольна собой. Провалявшись всё утро в казарме с книгой, она, вместо запланированного урока по английской грамматике, опять растратила драгоценное время отдыха на всякую ерунду.
Сегодня до вечера у неё была увольнительная. Упустив утренние часы, Низам опоздала к родителям, которые до сих пор жили в кибуце в ста километрах от её места службы – Иерусалима. Решив не переодеваться в гражданское, девушка позвонила подруге, которая приехала на Йом-Кипур из Стэнфордского университета на родину. Договорившись о встрече, Низам вышла в город.
Отполированная за столетия мостовая скользила и пылала под всё ещё жарким сентябрьским солнцем. Толпы туристов шли вверх, к Стене Храма, разглядывая по пути остановки Крестного хода. Народу было много даже для привыкших к наплыву туристов улочек Небесного града.
Услышав узбекскую речь, Низам обернулась, улыбка озарила её лицо. Далёкая теперь Родина осталась в воспоминаниях волшебным миром, окружённым горами, в которой девочка каждый день встречала наивной радостью. Она плохо помнила ту страну, из которой двенадцать лет назад бежали её родители. Всё, что осталось в памяти, было по сути не отражением реальности, а ощущением детского счастья. Низам подошла к соотечественникам и весело заговорила с ними.
Одним из преимуществ падших ангелов было то, что они могли предаваться людским порокам. Стоя на крыше, Лока курил, с удовольствием втягивая в себя сизоватый дымок сигарет Camel без фильтра, к которым пристрастился во время Второй мировой. Солнце перевалило за полдень и отражалось от прислонённого в стене зеркального клинка режущим глаза блеском. Город по ногами ангела, в котором цепь задуманных им событий уже завтра приведёт к последней войне на Земле, млел в тягучей и душной неге.
Выверенным щелчком Лока отбросил окурок и незаметно спрыгнул в каменный двор-мешок, где, устроившись в чахлой тени смоковницы, с ехидцей стал наблюдать за мальчишкой, крепившим на себе пояс шахида. Этот ребёнок, которому предстояло стать спусковым крючком мировой бойни, испуганно шептал слова молитвы Всевышнему, надеясь предстать перед Ним уже через час.
Спутав от волнения провода, ребёнок чуть тут же не подорвался, но Лока, мгновенно оказавшись за его спиной, успел вставить между контактов свой меч. Мальчишка вздрогнул, лоб его покрылся испариной. Он почувствовал присутствие высших сил и произнёс в небо заветное: «Аллах акбар».
Лока не удержался и усмехнулся: «Ну-ну, салям алейкум», и тоже посмотрел в небо. План его, тщательно рассчитаный и выверенный, не мог уже испортить никакой бог. Сейчас мальчишка направится к Стене Храма, где всегда полно паломников и туристов, и унесёт вместе с собой триста шесть человек. В ответ, уже завтра, а время накануне Йом-Кипура уж больно подходящее для праведного возмездия, армия ударит по Палестине. А дальше – Лока уж тут постарается! – мусульмане ответят по всему миру, начиная с беспорядков в Европе, и заканчивая ядерным обменом между Ираном и США.
Застегнувшись, мальчика направился вверх. Лока последовал за ним в трёх шагах, оберегая от малейших случайностей, которые могли бы задержать маленького шахида. Прикрыв своей тенью ребёнка, ангел укрывал его от встречных зевак. Появившийся в конце улицы военный патруль прошёл мимо, невидящим взглядом скользнув по стене, в которую вжался ребёнок. Мальчик выдохнул, затравленно огляделся и продолжил свой путь.
Низам, окружённая толпой своих соотечественников, смеялась и объясняла, как лучше добраться к мечети аль-Акса. Вход в кафе, в котором была назначена встреча, хорошо просматривался, и девушка не боялась пропустить появление своей лучшей подруги. Время от времени она скользила взглядом по проходящим мимо людям, чтобы не пропустить её появление.
Вдруг что-то пошло не так. Опасность кольнула сердце, инстинкты, обострённые за время службы в ЦАХАЛ, заставили прекратить весёлый разговор и внимательно осмотреть тихий дворик, спрятавшийся за углом кафе. Там мелькнул чей-то силуэт.
Заметив внимание весёлой девушки в форме, Лока заставил мальчишку остановиться и встал перед ним, прикрыв собой. Теперь никто не смог бы заметить их. Низам приближалась, растерянно ища взглядом тень, шмыгнувшую во двор. Мальчишка трясся от страха, Лока равнодушно закурил новую сигарету.
Она подходила всё ближе. Ангел, сначала не придавший значения встрече, теперь внимательно следил за ней, и, пытаясь поймать ускользавшее воспоминание, силился вспомнит где и когда встречал её. Наконец, наткнувшись в упор на её взгляд, Лока напрягся, чувствуя в девушке силу, превосходящую его собственную. Ангел зачарованно смотрел ей в глаза, тень его больше не окутывала мальчишку.
Низам сразу поняла, что перед ней шахид. Мальчишка тоже прекрасно видел, что девушка вычислила его. Их разделяло каких-то пять метров, они смотрели друг другу в глаза. Бежать было поздно, Низам перекрывала выход из дворика. Взгляд мальчишки забегал, он оценил ситуацию и понял, что не сможет уйти. Пользуясь растерянностью ангела, он с криком «Аллах акбар», соединил контакты пояса смертника.
Окровавленное тело девушки распростёрлось на мостовой. Глаза заволокло туманом, она уже видела то, что смертным ещё недоступно. Лока, склонившись на ней, рыдал.
– Торсон, – шептал он, – Милая моя Торсон.
– Лока, – прошептала улыбаясь Низам, узнав своего возлюбленного. Прикоснувшись окровавленной рукой к щеке чернокрылого ангела, она выдохнула: – Люблю тебя.
Сирены полиции и скорой помощи уже визжали внизу. От Стены Храма, до которой мальчишка так и не смог добраться, бежали люди. Армейские патрули разрезали толпу на группы и отводили от места взрыва. Ангелы спускались за душой агнца, заменившей собой три сотни жизней.
Лока, закрыв ладонью глаза Низам, утирал слёзы. Чёрные крылья вздрагивали в такт спазмам сдавленного дыхания, руки, сжимавшие меч, бессильно поникли. Торсон снова покидала его, он снова узнал её слишком поздно. Она уходила, чтобы вернуться лишь через тысячу лет.
